Серебряный храм в Киото. Гинкакудзи. ► ► ► Серебряный храм (Гинкакудзи) Серебряный храм

Серебряный храм

Я собирался рассказать о Серебряном храме Чианг Мая во второй части своего эпохального 🙂 🙂 🙂 труда «Храмы Чианг Мая «. И расскажу. Но его формат такой, что в нем особые подробности не предусмотрены, и, тем более, не предусмотрено большое количество фото одного храма. А Серебряный храм заслуживает и того, и другого.

Серебряный храм. Вид сзади

Из Старого города к Серебряному храму можно дойти пешим ходом минут так за десять, если стартовать от ворот Чианг Май и двигаться по самой французистой улице города — Вуаля 🙂 (Wua Lai Rd.). По субботним вечерам, кстати, эта улица становится пешеходной и превращает в ярмарку с многочисленными торговыми рядами и фудкортами. Обычными же днями это улица как и сотни лет назад — улица ремесленников, многие из которых работают с серебром.

Зона, запретная для женщин

И где же быть Серебряному храму (официальное название — Ват Шри Супхан), как не на улице серебряных мастеров?

Построен он был еще в 1502 году. Но от тех строений мало, что осталось (несколько тиковых колонн да балок под крышей), поскольку храм разрушали разные нехорошие люди, а потом восстанавливали (хорошие 🙂). Слева от вихарна (самого большого помещения в вате) можно увидеть старинную каменную плиту с надписями на пали, подтверждающую, что храму уже более 500 лет.

Та самая плита

В самом вихарне красивый алтарь с большим и красивым сидящим Буддой, а также некоторое количество серебряных пластин — слева (если стоять лицо к алтарю) — сценки из жизни Будды, справа — сценки из Джатак.

Лично меня сильно радует наличие на территории храма трех статуй Ганеши. Одна — большая и внушающая священный трепет — серебряная.

Ганеша серебряный

Вторая немного поменьше, но с зеленым семиголовым нагом.

Наг укрывает Ганешу

Третья — маленькая, но такая добрая что ли 🙂

Отдыхающий Ганеша

Маст си данного храма — конечно же, серебряный убосот (бот). Несмотря на некоторую, как по мне, китчеватость, смотрится весьма впечатляюще. Огромное количество гравюр на самые разные темы. Со всех сторон. Серебро везде и всюду.

Серебряный храм

На самом деле, здесь много и алюминия, то есть скорее, можно говорить о сочетании этих двух материалов. Тем не менее сами монахи и местные жители везде подчеркивают, что это первый в мире серебряный храм.

Вход в бот для женщин запрещен ибо это место основных сакральных церемоний. Но нельзя сказать, что это сильно большая потеря. Как и все тайские храмы, этот снаружи красивее, чем внутри, а особой энергетической силы это место не имеет.

Внутри убосота

На входе в убосот можно увидеть серебряную купюру в 1000 батов с портретом Короля.

Серебряная купюра

На дверях изображение даосских святых, что свидетельствует о наличии не только индийского, но и китайской влияния в этом храме.

Двери с даосским святым

Пол выложен серебряными пластинами.

Внутри убосота

Внутри всё мило и приятно. Вспоминается Гребенщиков: «Серебро Господа моего…» 🙂

На территории этого вата также находятся небольшой музей народных ремесел, позолоченная чеди, школа для детей, школа для мастеров по серебру, мастерские по изготовлению серебряных украшений, массаж для посетителей (170 бат за час) и даже своя прогулочная повозка в стилистике храма.

ГЛАВА 1
Калитка
С железнодорожной платформы по лестнице спустился вниз. Тропинка, петляя, побежала вдоль пшеничного поля.
Ещё полчаса ходьбы и он будет на даче, которую купил совсем недавно. Наведёт порядок, познакомится с соседями, а потом сходит вечерком порыбачит на речке.
Впереди показался посёлок. По дороге пылил трактор и где-то играл баян, стараясь заглушить бешеный ритм включённого магнитофона.
- Весёлое место – улыбнулся Тимофей и, дёрнув щеколду, толкнул калитку, что пропела протяжным скрипучим голосом.
В тот же миг он провалился в сиреневую бездну. В ушах засвистел ветер и бешено заколотилось сердце.
В глаза брызнул ослепительный свет и он упал в воду. Достигнув илистого дна, оттолкнулся и его как пробку вытолкнуло на поверхность.
- До берега недалеко – приободрился Тимофей и энергично заработал руками.
Выбрался на песчаный пляж, и тяжело дыша, побрел, абсолютно не понимая, где он и что вообще с ним случилось.
Лёгкий ветерок принёс запах дыма. Свернув в лес, что тянулся вдоль побережья зелёной стеной, попал в мир древесных великанов. Коричневатые стволы деревьев в сто обхватов покрыты бархатистым мхом, по их кронам прогуливались перистые облака с розоватым оттенком. Воздух влажен и наполнен мелодичной трелью невидимой птахи, которую иногда прерывала барабанная дробь дятла.
Диковинный лес расступился и пред ним возник срубленный из вековых брёвен дом, огороженный высоким крепким частоколом. К массивным воротам, обитым железными полосками для прочности тянулись несколько просёлочных дорог. На отдельном столбе висела вывеска, кружевные буквы незнакомы и поэтому Тимофей не смог прочитать. Но и без этого было понятно. Запах печёного и жареного подсказывал, что это харчевня.
Вошёл на двор. К длинной жерди привязаны несколько низкорослых коней. В большом сарае, слышалось хрюканье, мычание и кудахтанье.
Поднявшись по ступенькам крыльца, открыл дверь и сразу попал в просторную комнату, во всю его длину стояли столы и такие же скамьи. В дальнем углу виднелась лестница на второй этаж. Возле окна сидели двое и горячо о чём-то спорили, так что можно было услышать некоторые слова: - "… что я тебе говорил… вон тот странный прохожий и будет,… давай мне 10 серебряных ты мне их проспорил…"
Не успел устроиться за столом, как к нему подкатил толстенький мужичок и, улыбаясь, спросил, что подать.
Боясь привлечь к себе излишнее внимание, Тимофей заказал хлеб и стакан воды. неторопливо поглощая нехитрую снедь, обдумывал своё положение.
За какие-то полчаса вся его жизнь изменилась. Всё перевернулось с ног на голову. Может кого-нибудь поспрашивать из здешней публики. А если на любопытных косо смотрят. Нет, пожалуй, лучше пока быть серой мышкой и попытаться во всём происходящем самому разобраться.
В кармане Тимофея завалялась мелочь. Трактирщик недоверчиво повертел рубль в руках, попробовал на зуб и, пожав плечами, взял его.
- Чего только нет на свете – решил он и удалился.
Тимофей вышел из харчевни. Настроение никакого. Да откуда быть хорошему, коль попал в такой переплёт.
Красноватая от глины дорога привела к переправе. Около парома сидел старик. Одет в синие штаны, заправленные в короткие сапоги, рубашка на выпуск подвязанная кожаным ремнём, за который заткнут короткий меч. Глаза маленькие с прищуром, руки сильные, а белая борода плохо скрывала кривой шрам на щеке.
Завидев путника, дед легко поднялся с земли и, поприветствовав, взялся за длинный шест, которым играючи оттолкнулся от берега. Течение реки стремительное, порой волны заливали верхний настил и приходилось крепко держаться за протянутый канат.
- Откуда мил человек идёшь, что повидал на белом свете – произнёс паромщик и загадочно добавил – вижу чем-то мучаешься.
- Издалека – не сразу ответил Тимофей, глянув на часы. Если им верить, то сейчас двенадцать часов дня, хотя уже солнце зацепилось за зубчатый край дальнего леса – У меня вопросов больше, чем ответов.
- Тогда тебе нужен Хранитель Чёрной башни – и, махнув рукой, сказал – Поищи в Эдине человека по имени Олан, он знает туда дорогу.
Тимофей расплатился и зашагал по пыльной дороге. Ночь наступила мгновенно, залив всё вокруг чернотой. Но вот из-за облаков выплыла луна в оранжевом ореоле и озарила своим бледным светом путь.
Послышался жуткий, пробирающий до самых костей вой, потом ещё и ещё, будто где-то совсем неподалёку была волчья стая.
Подобрал крепкую палку и на душе стало немного спокойней, хотя, что может деревяшка против острых клыков. Тимофей прибавил шагу, но звери не отставали, уже пару раз свирепо сверкали желтоватые глаза.
За спиной послышалось цоканье копыт. Обернувшись, увидел тяжёло гружёную телегу.
- Чего один в такое время, садись вместе веселее – крикнул парень и одним ударом длинного кнута отбросил прыгнувшего волка. Тот, взвизгнув жалобно, скатился в придорожную канаву. – У, нечистая сила.
Тимофей обрадовался, что весь последующий остаток пути не будет один. Ловко прыгнул на телегу и удобно устроился на мешках.
Лошадь фыркнула и медленно пошла дальше, отмахиваясь хвостом от назойливой мошкары.
- Яц, мельник, везу муку на рынок – сказал парень и пристально оглядел странника, который был одет в незнакомую одежду и на руке носил блестящий браслет – Издалека, путешественник.
- Да – ответил Тимофей и, боясь, что его дальше будут расспрашивать, закрыл глаза и провалился в сон. Ведь прошли сутки, как он не спал.
Очнулся от толчка в бок. Над ним склонился Яц: - "Сейчас будут городские ворота, готовь, гербовую бумагу или несколько золотых, чтоб стража пропустила".
Сквозь туман виднелись мрачные каменные стены и две башни, что охраняли изогнутый дугой мост.
Что предпринять Тимофей не знал и видимо это отразилось, как в зеркале, на его лице.
- Слушай, а ты не "беглый" – спросил мельник и сам на свой вопрос ответил – Не, непохож. Ладно, сымай куртку – развязал один мешок, взял горсть муки и сыпанул на рубашку, не забыв растереть – сойдёшь за моего помощника. Если получится, поможешь разгрузить телегу.
Тимофею ничего не оставалось, как согласиться, другого шанса попасть в Эдин может и не быть.
Двое солдат, поблёскивая в лучах восходящего солнца своими латами, остановили их. Осмотрели груз и потребовали Гербовую бумагу, но, получив от Яци монеты, подняли кованую решётку с длинными шипами.
Телега, погромыхивая деревянными колёсами по каменным плитам, медленно вкатилась в город.
Узкие грязные улочки петляли, пересекались, поднимались истёртыми ступеньками ввысь, спускались в трущобы и лишь одно их объединяло, они неизменно, как ручейки стекались на главную площадь перед Ратушей.
- Давай – предложил Яц и взвалил на свои плечи мешок.
Когда появились первые покупатели, товар ровными рядами уже стоял возле весов с гирями.
Тимофей стряхнул с одежды мучную пыль и решил пройтись по базарным рядам, возле которых уже шёл отчаянный торг.
Продавали всё, начиная от простого гвоздя и кончая инкрустированными драгоценными камнями доспехами.
Осталось совсем ничего из денег, но решил потратить их. Тщательно выбирал у кузнеца оружие. Конечно, Тимофей и понятия не имел, как обращаться с мечом, но пережить ещё одну ночь под вой волков ему не хотелось.
Выбрал – короткий, с широким лезвием и лёгкий, в самый раз для него, да и в руку рукоять легла.. Помахал для солидности и вышел из кузни.
Полдень. Солнце нещадно палит. Над площадью серым облаком висит пыль, поднятая сотнями ног.
Разыскал своего знакомого Яцу. Потоптавшись, спросил, когда тот освободился от взвешивания: - "Не знаешь Олана"?
Яц отвёл в сторону, где не было народа и ответил: - "Зачем он тебе. Худой человек, живёт, как попало и поговаривают, что ворует".
- Я только с ним перемолвлюсь словцом и всё – сказал Тимофей и, взяв из кормушки зерно, подал лошади.
- Я слышал, что он работает у пекаря Лозена – произнёс Яц и добавил – Остерегайся, такие как Олан, легко могут обмануть.
Поправив меч на ремне, Тимофей отправился на поиски пекаря. С трудом выбрался с базарной площади, заставленной товарами, телегами и лошадьми, меж которых ходили, примерялись к цене и качеству, покупатели.
По улице неслись двое мальчишек.
- Лучше их никто не знает город – и Тимофей схватил одного за рукав рубашки – Постой, где проживает Лозена – и показал последний рубль.
У парнишки глаза засветились и он на одном дыхании выпалил: - Прямо, налево, потом направо, третий дом с черепичной крышей – и, схватив монету, помчался с приятелем дальше.
Уже подходя к дому, Тимофей понял, что не ошибся в уличном лабиринте. Ароматный запах свежеиспечённого хлеба витал в воздухе.
Ворота нараспашку. Двор заставлен только что купленной мукой. Здоровенный детина легко взваливал на свои плечи по два мешка и таскал в каменный сарай, возле которого на цепи сидел чёрный пёс.
- Хозяин в пекарне – буркнул парень и из ковша жадно выпил воду.
Тимофей зашёл в небольшое здание, из трубы которого вился синий дым. Возле печи суетился человек, одетый в белый длинный фартук. Он ловко вытаскивал пышные с подрумяненной корочкой калачи и складывал их на столе.
- Сейчас – сказал он и горячий хлеб прикрыл двумя полотенцами - Я вас слушаю – и, взяв чернильницу, перо, приготовился записать заказ.
- Мне нужен Олан – и Тимофей для убедительности положил руку на рукоять меча.
От пекаря Лозана это движения не ускользнуло и он решил не искать на свою голову приключений, поэтому крикнул: - "Олан"!
В пекарню ввалился тот самый парень, что таскал во дворе мешки.
- Мне подсказали, что именно ты можешь мне помочь – объяснил Тимофей, когда пекарь отошёл и принялся в чане месить тесто.
- Я – удивился верзила и пятернёй почесал затылок. Ему льстило, что господин обращается к нему за помощью, но чутьё бродяги подсказывало, что тут не далеко и до подвоха. Как в прошлый раз, когда его уговорили попугать одного лавочника, а вышло, что пока он разговаривал с ним, у того украли товар. Потом прибежала стража и неплохо намяла бока. С тех пор он осторожно относился к разным предложениям легко заработать – Не знаю, я вот нанялся на день за бесплатную кормежку.
Тимофей уловил, что парню любопытно, но видно не раз обжигался на сомнительных делишках, поэтому ждёт более лакомый кусок, нежели сама работа.
- Я прямо скажу, денег у меня нет. Могу обещать лишь одно - спать под открытым небом и питаться чем придётся – сказал Тимофей и испугался за свои слова. Откажется, ведь у пекаря сулили похлёбку и кусок хлеба, а он абсолютно ничего.
А в Олане что-то внутри шевельнулось. Несколько дней он в городе, а душа бродяги давно уже просилась на волю. Всё равно завтра или послезавтра, прихватив чужой кошелёк, отправится по пыльной дороге, куда глаза глядят. И почему бы это не сделать сейчас, когда подвернулся попутчик.
- Ладно, только вот мешки уберу – согласился Олан и улыбнулся.
К вечеру спала дневная жара, подул лёгкий ветерок. Солнечный диск закатился за нить горизонта.
Они вышли из города и до сумерек добрались до заброшенного крестьянского жилища.
- Здесь переночуем – и Олан нетерпеливо добавил – давай выкладывай всё начистоту, я не люблю по тёмному играть.
- Я не знаю с чего начать – и Тимофей, вздохнув, прошептал – Чёрная башня, слышал о такой.
Наступила пауза, которая как казалось, длилась целую вечность. Олан молча протянул кусок поджаренного на костре мяса и отвернулся.
Он такого оборота событий не ожидал. Чужестранец просит проводить до Пепельной пустоши. В те края он давно не хаживал, да и неприятности могут начаться такие, о которых лучше не вспоминать. А с другой стороны заработать неплохо можно на этом мероприятии, хоть и говорит странник, что у него денег нет. А у самого вон, какой интересный браслет с цифрами, такую штуку охотно купят в городе Овоклуп, где обитают Священные Мудрецы.
- Пойдём, только одно условие – Олан резко повернулся и показал на часы – Этим заплатишь. Тимофей в знак согласия кивнул головой
Как только забрезжил розоватой полосой рассвет, отправились в путь. Вскоре пейзаж изменился. Бескрайние леса сменили холмы, поросшие чахлыми кустами.
На шестой день местность стала глуше и всё реже попадались встречные пешеходы и гружённые скарбом телеги.
Ближе к полудню показалось облако пыли. Из него вылетел на вороном коне вооружённый всадник, за ним еще человек десять.
- Бежим – крикнул Олан и бросился в придорожные кусты.
Но было уже поздно, их заметили и взяли в кольцо. Тимофей получил удар тупым концом копья. В голове зашумело и он потерял сознание.

ГЛАВА 2
Пират Кливериус
В море Тысячи Гроз каменной чашей лежал остров Итт. Его мягкий тёплый климат и удобные бухточки с незапамятных времён притягивали пиратов. Они впоследствии построили мощную крепость, вокруг которой образовался город Алебардос. Его рынки были заполнены награбленным и невольниками, бывшими моряками, чьи корабли пошли на дно во время боёв с флибустьерами. А некоторых рабов привозили с континента. Среди них и бродячие артисты, и путники, и даже вельможи, чьи охранники разбежались врассыпную, как трусливые зайцы.
Тимофей очнулся от противного скрипа. В клетку, где он лежал, вошли четверо. Двое из них подняли Олана. Богато одетый мужчина осмотрел его и, покачав головой, сказал рядом стоящего надсмотрщику: - "Беру за полцены. Продержится недолго, хлипкий как тростник".
Надсмотрщик попытался поднять немного цену, но, видя упрямство покупателя, махнул рукой.
И Тимофей взглядом попрощался с Оланом, которого потащили по винтовой лестнице наверх.
За ним пришли на следующее утро. Облили холодной водой, заставили переодеться в короткие штаны, рубашку, одеваемую через вырез для головы и деревянные с толстой подошвой сандали.
А затем под конвоем провели по внутреннему дворику и втолкнули в повозку, запряжённую двумя волами. Рядом на скамейке сидели другие рабы, закованные в кандалы с цепью, на которой прикреплено пушечное ядро. Спрыгнуть и убежать с таким довеском мог разве, что сумасшедший.
Весь день они тряслись по ухабистой дороге, глотая дорожную пыль и облизывая языком потрескавшиеся от жары губы. Стража как будто, нарочно не давала ни глотка воды, хоть и делали привал у колодца. К вечеру добрались до намеченного пункта.
Огромная каменоломня уходила глубоко вниз и распространялась, как казалось, до самого горизонта. На её крутых склонах копошились измождённые рабы, они словно муравьи таскали на себе обтёсанные небольшие блоки. Если кто из них падал и не мог подняться, его тащили к заброшенному шурфу, который невольники прозвали Избавлением и скидывали вниз. А несчастный не просил пощады, он наоборот благодарил Бога, что тот даровал ему быструю смерть.
Тимофею дали молот и поставили вбивать клинья в просверленные строго по контуру будущего блока отверстия.
И начался настоящий ад. Еда скудная, давала лишь возможность насытить желудок, но ни как не прибавить силы. Жажду утолял из бочки, вода тёплая и приходилось каждый раз выбрасывать из нее пиявок и головастиков. Спать приходилось в бараке, продуваемом всеми ветрами не больше четырёх часов. Ладони рук – сплошная гниющая рана, из которой вытаскивал белых червей.
В один из дней его погнали не в барак на отдых, а к небольшому озерку, что образовалось в разломе скалы и подпитывалось через подземный туннель морской водой.
- Утопят, как щенка – решил Тимофей, вспомнив, что вчера толкнул надсмотрщика, который хлестнул его плёткой по спине.
Его обвязали верёвкой и сбросили со скалы. Прохладные воды приняли в свои объятия. В раны проникла соль и началось страшное жжение. Попытался достичь дна, чтобы оттолкнуться, но это была настоящая пропасть. Воздух закончился и перед глазами наступил мрак…
- Хе-хе, вставай и пошли – привёл его в чувства чей-то окрик и для убедительности в бок въехал сапог – Теперь хоть от тебя не воняет как от свиньи.
Стражники сложили верёвку в сумку и, подталкивая пиками, повели в посёлок, где расположилась охрана каменоломни.
Деревянная стена с двумя башнями окружала несколько строений – казарму, кузницу и конюшню. Среди них выделялся одноэтажный каменный дом с широким крыльцом, в нём жил начальник этого небольшого гарнизона.
Тимофея остановили и ещё раз осмотрели. Вроде ничего - чистый, если не считать дурно пахнущих ран, которые замотали тряпками.
К ним выбежал карлик, одетый в разноцветный кафтан с бубенцами. Осмотрел гостя и, сморщив свой с горбинкой нос, побежал. Тимофей еле-еле поспевал за ним. Вот они остановились перед дверью, в которую его и втолкнули.
Комната уставлена чучелами зверей, убитых во время охоты. Несмотря на жару на улице, в камине потрескивали поленья, распространяя аромат сосны. За массивным столом, покуривая трубку, буквально восседал мужчина, про внешность которого можно сказать, что срублен топором. Но, несмотря на грубые черты, в нём чувствовалось небывалая сила, а когда он встал, чтобы подкинуть дров, то Тимофей увидел гору в лёгкой кольчужной рубашке.
- Хочешь отсюда свалить – раздался голос, от которого задрожали цветные стёкла в окне – Знаю, что хочешь, давай так, ты получишь минимальную свободу, а я золотые – и он свистнул.
Из-за ширмы, за которой стояла дубовая кровать, вышел, постукивая по полу деревянным протезом, полноватый человек и весело крикнул: - "Я получил пробоину ниже ватерлинии и шторм выбросил меня на берег" – он похлопал по искалеченной ноге.
- Будешь у него служить и запомни, не думай о побеге, мои собачки очень любят свежее мясо – прорычал золотоцепочник и ударил по столу, по которому змейкой пробежала трещина.
Ещё Олан рассказывал, что цепью из золота награждают самых лучших и преданных воинов и она даёт право иметь свой отряд численностью до ста солдат.
Тимофея вновь втолкнули в повозку, приковали к железному пруту, что был привинчен к брусу и он вновь испытал все прелести здешних дорог.
Так он попал к Кливериусу в дом, который расположился на берегу небольшого заливчика, прижавшись к гранитной скале.
Работа оказалось совсем пустяковой – вести хозяйство. Раны медленно, но заживали.
Надо сказать Кливериус с Тимофеем, был на равных, садились за стол они вместе, по вечерам любовались закатом на море и со стороны можно было подумать, что это два приятеля. И только клеймо на руке и спине из трёх букв "РАБ" портила эту идиллию.
Тимофей уже настолько обжился в новом мире, что стал всё реже и реже вспоминать, откуда он и как сюда попал.
Но в один из дней Кливериус, не подозревая ни о чём, всколыхнул былое. И вот как это произошло.
За завтраком он загадочно прошептал: - "Ты, наверняка, слышал, что меня иногда называют сумасшедшим и даже грозятся посадить на костёр. Я тебе сегодня покажу почему" – и продолжил макать кукурузные лепёшки в кисловатый соус, а потом с наслаждением их отправлять в рот.
Выкурив любимую трубку, Кливериус повёл Тимофея по крутой тропинке вниз. Всё время приходилось придерживать старого пирата, ему было очень сложно с одной ногой на такой крутизне. На маленькой площадке, которая была защищена с моря метровым каменным бруствером, остановились.
- Пришли – Кливериус аккуратно раздвинул густо свисающие стебли плюща, что скрывали кованую дверь – проходи - и ключ повернул в замке.
Небольшую пещерку, потрескивая, освещали факелы. Вдоль стен стояли крепко сколоченные ящики. Под ногами хрустели пустые ракушки и скрипел мелкий белый песок.
Приподняв крышку одного из ящиков, Тимофей не смог скрыть своего удивления с добавлением радости от увиденных знакомых вещей. Тут лежали сломанные солнцезащитные очки, авторучки, настольный вентилятор, алюминиевые кастрюли, чей-то паспорт и ещё много чего любопытного.
- Я покажу фокус, за который мне грозят адским костром – хихикнул Кливериус и, достав зажигалку, пару раз щёлкнул. Пламя вспыхнуло ярким сверчком.
- Откуда всё это – произнёс обомлевший Тимофей, рассматривая фотоаппарат без объектива.
- Небесные дары – и старый пират спрятал зажигалку в карман куртки.
В заботах незаметно летело время. Лес надел осенний наряд и по голубому некогда небу поплыли серые тучи. Море окрасилось в стальной цвет и в слепой ярости обрушивалось штормом на прибрежные утёсы.
Как-то раз, возвратившись из Алебардоса, старый пират подозвал Тимофея и они вместе опять спустились в пещерку.
- Послушай, ты, вообще, из какой страны к нам пришвартовался – поинтересовался Кливериус и добавил – чудное имя у тебя, да в городе о тебе слухи ходят.
Ему так хотелось всё рассказать и пусть, что будет - или костёр, или насмешки. Но Тимофей лишь пожал плечами.
- Молчишь, а я ведь догадался ты из Великого Смерча – старый пират и погладил своей широкой ладонью усы – недаром ты эти диковинные вещи рассматривал, будто знакомы они тебе.
И Тимофей не выдержал. Он от начала до конца рассказал свою историю, которая больше была похожа на бред больного или умалишённого.
Наступила тишина. Кливериус постукивая деревянным протезом, мерил шагами свой тайный грот, а потом произнёс: - "Я моряк и повидал немало, даже встречался с Двухголовым на Безымянном архипелаге. И вот что я тебе скажу. Никому больше ни одного слова, ты понял. Люди разные и могут по своему истолковать, а это очень опасно. Меня не трогают, потому что у меня крепкая дружба с Маршалом города, а ты для них раб и не более. И ещё я тебе помогу и подскажу, кто из здешней лихой публики не побоится плыть по Мёртвой реке. А пока пора подкрепиться кружкой рома и хорошим куском мяса".
После этого разговора старый пират стал подолгу задерживаться в Алебардосе, а потом прислал запечатанное сургучом письмо, которое привёз мальчишка лет десяти на буланом коне. В нём лежала гербовая бумага с разрешением, что такому-то рабу позволено прибыть в город к хозяину и пару слов о том, что нужно взять в дорогу.
Тимофей собрался и, закрыв на секретный замок ворота, отправился в путь. По дороге несколько раз останавливал патруль, но гербовое разрешение всякий раз действовало безупречно.
И вот показались серые, поросшие мхом, городские каменные стены. Стража в воротах с неохотой пропустила раба, с такого чего возьмёшь, разве что истёртый башмак.
В лабиринте улочек, Тимофей с трудом но всё же отыскал трактир "Порванные паруса". В просторный комнате в воздухе висел табачный дым, а в его разрывах можно было разглядеть столики, за которыми сидели лихие ребята. Их жуткие шрамы и увечья, шпаги и сабли могли бы рассказать о многочисленных кровавых абордажных торговых и военных кораблей.
- Эй, раб, – раздался зычный голос Кливериуса и когда тот подошёл, прошептал – Пошли, найдём тихую гавань – он вышел первым, за ним последовал, как послушный пёс, Тимофей.
Проулками пришли в тупичок, что образовали две улице, на одной жили портные, а на другой сапожники.
Старый пират удобно устроился на пустой бочке. Тимофей выжидающе смотрел на него.
- Всё получилось – выдохнул Кливериус и, отломив половину лепёшки, продолжил – Сегодня торговое суденышко отправляется в Ватерфол. Там тебя никто искать не будет, но берегись любого встречного. В этом порту обитают самые тёмные личности, наш остров Итт – рай по сравнению с Ватерфолом. В старом корабле, что лежит кверху килем на берегу, живёт Лой, мы с ним ни одну милю морскую съели. Передашь от меня вот это и он всё устроит. И напоследок пойдём, надо клеймо убрать.
Тимофей дожевал лепёшку, взял письмо, спрятал его в мешок и поспешил за старым пиратом, который постучал в ворота одного дома.
Вечер. Светло-оранжевый закат вспыхнул на горизонте. Город постепенно пустел на его притихшие улочки вышли сторожа с колотушками, пугая воришек.
Кливериус проводил до пристани и, попрощавшись, ушёл. Тимофея провели на корабль и он, устроившись в трюме меж тюков ткани, стал ждать отплытия.
Лёгкая волна, бившая о борт, укачала и он уснул.

ГЛАВА 3
Архипелаг
Разбудили крики. Поднялся по трапу наверх и чуть не был смыт волной за борт. Разъярённое море ревело, ветер свистел и рвал в клочья паруса и канаты. Молнии с оглушительным треском чертили по иссиня-черному небу огненные иероглифы.
И тут послышался крик, который заставил всех матросов, остановиться и обернуться: - "Девятый ва-а-а-ал!!!
Огромная волна, точно приготовленный к прыжку зверь, хищно поднялась над кораблём и в следующий миг набросилась на него…
Вынырнув, Тимофей мёртвой хваткой ухватился за обломок мачты и отдался судьбе. Если она желает, чтобы он остался жить, она не допустит его смерти.
Море, как игривый котёнок немного успокоилось. Но тучи продолжали свинцовыми кусками висеть над ним.
Постепенно размытые линии в мороси дождя превратились в остров. Тимофей выполз на берег и провалился в небытие.
Острые боли в животе привели в чувства. Насобирал выброшенных штормом моллюсков и вскоре почувствовал себя сытым.
Лес плотной стеной подступал к конусообразной горе, на вершине которой лежала снежная шапка.
Внезапно пение птиц прервал приближающийся бой барабанов. Тимофей спрятался в кустах, на всякий случай, подобрав крепкую палку. Ещё раз побывать рабом ему никак не хотелось, лучше смертный бой.
По песчаной косе вышагивала процессия. С двух сторон цепочкой двигались воины с копьями. У каждого из них набедренная повязка, к которой прикреплён череп первого поверженного в бою врага. В центре человек двадцать несли богато украшенные разноцветными лентами носилки, на них сидел невероятно тучный туземец. На его голове красовались яркие перья, приделанные к кожаному ремешку.
А позади в окружении несколько воинов, падая и поднимаясь, шел в рваной одежде матрос. И его Тимофей узнал, этот несчастный, которого ведут на страшный ритуал, из команды его корабля, что накрыл девятый вал.
Вот шествие свернуло в лес и по дорожке вышло на поляну. Каменные истуканы через равные промежутки окружали её. Туземцы поклонились каждому из них, развели костёр, привязали к вертелу матроса, положили рядом и принялись под монотонный бой барабанов подпрыгивать и что-то выкрикивать, потрясая своими копьями.
Медлить больше нельзя. Тимофей измазался грязью и с диким воплем выскочил на поляну, бросая во все стороны живых лягушек, которых успел поймать.
Аборигены видно решили, что на них прогневались все боги сразу. Они оставили своего неповоротливого вождя и бросились врассыпную.
Тимофей освободил от пут матроса и они вместе побежали вглубь леса, пока дикое местное население не уразумело свою ошибку и не принялось их преследовать с остервенением голодной волчьей стаи.
Изрядно проплутав, Тимофей в изнеможении упал в траву, в которой ползали мохнатые гусеницы и сороконожки.
- Надо убираться на другой остров Безымянного Архипелага – тяжело дыша, произнёс спасённый матрос и добавил – Всё равно найдут рано или поздно. Это люди-псы и с нюхом у них всё в порядке.
И будто в подтверждении его слов, к ним выскочил один туземец, неистово захлопал в ладоши и принялся свистеть, сообщая своим соплеменникам, что убежавший ужин найден.
В прыжке Тимофей повалил аборигена и хорошенько пригладил дубиной по голове, после чего тот затих.
- Бежим, насколько я помню из книг, сначала примутся за него, а уж потом за нас – крикнул Тимофей и помчался через колючий кустарник.
Они вновь оказались на песчаном берегу, который лениво лизала морская волна.
- Давай через пролив, он узкий – предложил матрос и с надеждой посмотрел на своего избавителя – Это наш шанс.
Тимофей улыбнулся и с разбега в воду, только брызги в разные стороны. Когда они преодолели чуть больше половины, луна бледным светом осветила саблевидный плавник, который стремительно приближался к ним.
- О, боже – истошно завопил матрос и яростно заработал руками и ногами – Неура!
Расспрашивать было глупо, раз так кричат, значит, похлеще акулы и надо убираться как можно быстрее.
И в этот момент всё вокруг забурлило, гигантская рыба выпрыгнула из воды и, раскрыв свою пасть, опустилась на них.
Попытался подняться, но упал, на что-то скользкое, тёплое и живое. Лицо, руки покрыты обжигающей слизью, а воздух насыщен удушливым, вызывающий сонливость газом.
- Где мы – прошептал Тимофей и пристроился возле моряка, которому с каждой минутой становилось всё хуже и хуже.
- Мы в желудке Неуры. Нас будут здесь долго держать, пока не останется одна одежда, которую выплюнут, как ненужный балласт. Но это произойдет не скоро, так что убей меня – прохрипел матрос и принялся открывать и закрывать рот, точно рыба на дне лодке.
Тимофею эта перспектива совсем не нравилась, хорошо, был рабом, потом чуть не поджарили на костре и вот теперь какая-то рыба собирается его медленно переваривать - это уж слишком.
- А-а-а!!! – и он начал прыгать и рвать сосуды, из которых хлынула коричневая вонючая жидкость.
Появились дрожание, будто перед землетрясением, потом судорожное икание и вот он летит по фиолетовой извилистой трубе и снова оказывается в воде. Воздуха нет, но он смотрит вниз и видит как на дно медленно, пуская пузыри, опускается сигарообразная туша рыбы Неуры.
Лёгкие обожгло, точно огнём, в голове тревожно по вискам застучали молоточки. Тимофей сжался и пружиной вылетел на поверхность, хватая ртом божественный для утопающего воздух.
Доплыл до каменной гряды. Голова закружилась и он больше ничего не помнит.
Очнулся, когда раскалённым шаром солнце неподвижно висело в зените. Сильно болела рука, на которой выжгли клеймо "РАБ". Развернул тряпку, рана вздулась синевато-белым волдырём. Прокусил и тут же тоненькой струйкой потёк желтоватый гной, боль постепенно уменьшилась и уже не мешала соображать насчёт будущего.
- Это второй, а может третий или четвёртый остров Безымянного Архипелага. Хотя какая разница, какой по счёту, главное подальше от людоедов – размышлял Тимофей, выковыривая палочкой из раковины моллюска – Надо, как можно быстрее, собрать плот и убраться из этих мест.
Поднялся и осторожно принялся перепрыгивать с валуна на валун. Так добрался до бамбуковой рощи. Тень приятно холодила разгорячённое тело. В траве ползали большие глянцевые сороконожки, некоторые из них забирались на руки и приходилось вставать и стряхивать их с себя.
Неожиданно потянуло дымком костра, который манил к себе аппетитным запахом.
- Наконец-то увижу людей – подумал Тимофей, решив, что на острове живёт рыбак.
Прошёл по извилистой тропе, что петляла среди нагромождения обломков скал и вышел на живописную поляну.
Небольшое озеро окружено зелёным поясом невысокого кустарника с яркими пурпурными цветами. В горе известковой аркой виднелся грот. Поднимая тысячи брызг, низвергался водопад. А воздух наполнен райским пением птиц.
В пещере кто-то жил. Из камней сложен очаг, возле которого сухие дрова, в глубине из брёвен выложена стена, за ней находилась глубокая яма, прикрытая бамбуковой решёткой.
Тимофей уже собрался покинуть грот, как под ногой что–то хрустнуло. Наклонился и дрожащей рукой поднял закопчённую кость.
- О, неужели и здесь охотники за головами – произнёс он и в этот момент вход заслонила громадная тень. Сердце учащённо забилось и почему-то захотелось стать невидимым.
Существо, завёрнутое в шкуру тигра, вошло в полумрак пещеры. Оно шагало на задних лапах, держа в передних плетеные силки, в которых, сжавшись в комок, сидели люди.
"Нет, лучше поджарить до золотистой корочки"… – раздался писклявый голос, который прервал второй грубоватый: - "Ни за что, сварим бульон, заправим его травой Грёз и получится отличный супчик. И больше не спорь со мной, я старшая, так сказала наша матушка, умирая".
И только сейчас Тимофей, приглядевшись, ужаснулся, меж собой болтали две головы, посаженые на массивную шею.
- Двуглавый – и он вспомнил о Кливериусе, который не раз упоминал об этом чудовище, когда вечерами рассказывал о своих морских приключениях.
А чудище развело костёр, сходило за водой и принялось за приготовление, себе обеда, бросив в яму свою добычу.
Тимофей выполз из-за камня, куда спрятался и расспросил людей. Они оказались матросами с корабля, который бросил якорь в здешней бухте для пополнения пресной воды. Заручившись, что его возьмут с собой, он принялся развязывать лианы. Вскоре удалось одну бамбуковую палку убрать, образовалась щель, через неё и вылезли пленники. Теперь лишь осталось незаметно пройти мимо голодного Двуглавого, который увлечённо крошил ржавым мечом собранную мураву.
Договорились, что одному придётся отвлечь внимания, чтобы другие успели воспользоваться суматохой. Выбрали самого шустрого и он начал представление. Принялся танцевать, громко петь и так разошёлся, что схватил камень и запустил его в монстра. Двуглавый почесал ушибленное место и взялся молотить дубиной, стараясь попасть по обидчику. А матрос, действительно, имел немалую сноровку, ловко уворачивался от сокрушительных ударов и продолжал дразнить.
- Пора – крикнул Тимофей и первым выскочил из грота. Пробежал немного и оглянулся, за ним, чуть отстав, трое матросов. И тут эхом пронёся жуткий предсмертный вскрик.
- Всё, нет больше нашего друга – и один из матросов смахнул непрошеную слезу.
Дальше они через кактусовые заросли вышли к заливу и на лодке подплыли к фрегату, который уже готовился к отплытию. Капитан, посчитав, что отправленных за водой людей, съели дикие животные, приказал спускать паруса, так как начался отлив.
Тимофей несколько раз повторил свою историю, опустив по понятным причинам, самое главное, каким образом он попал в эти края.
Мужчина с обветренным лицом попыхивал трубкой, иногда подкручивая двумя пальцами желтоватые от табачного дыма кончики усов. Ему не нравился этот странный средних лет человек в одежде раба. Его намётанный глаз сразу заметил на кисти руки грязно-кровавую повязку, под которой явно было выжжено клеймо.
- Выбросить за борт и никаких хлопот – подумал капитан, а вслух произнёс – Оставайся, но, чтобы в Ватерфоле я тебя больше не видел на моём судне. А пока почисти палубу, если жрать хочешь.
Тимофей поклонился и, пятясь, вышел из каюты. Ему отвели место возле камбуза. Днём работал, то сматывал в бухты канаты, то штопал порванную одежду команды, а вечером уставший забирался в свою тесную душную каморку и, засыпая, слушал, как за переборкой возились трюмные крысы.
Спустя неделю матрос сидящий в бочке на мачте неистово заорал: - "Земля!" Тимофей, заслонив рукой глаза от ослепительного солнца, окинул взором горизонт.
Из утреннего тумана медленно выплывали две мощные башни, сторожившие вход в гавань. Они холостыми выстрелами салютовали фрегату, который незамедлительно ответил тем же.
Корабль спустил паруса и, встав у причала, бросил якорь.
- Ватерфол – почему-то прошептал Тимофей и, сойдя с трапа, смешался с толпой, что пришла поглазеть на вновь прибывшее судно.

ГЛАВА 4
Лой
Первое ощущение, когда вступаешь в город – полный хаос во всём и нет никакой власти. Все здания разбросаны как попало, точно детские кубики у шаловливого ребёнка. Дома каждый строил, где хотел и на свой вкус. Поэтому здесь можно встретить и лачуги из обломков кораблекрушения, и шикарный из белого камня особняк, окружённый яблоневым садом, и притащенная волоком старая яхта. Но самое невероятное творилось с улицами, а точнее с тем, что так называлось. Их практически не было. Меж строений извивалась, упиралась в забор, отворачивала, сворачивала, делая несколько изгибов на метре, и снова петляла тропинка, кое-где мощенная, а где просто гнилая доска через лужу, в которой, блаженно похрюкивая, лежал поросёнок. Повсюду шныряли мальчишки, зарабатывающие себе на жизнь пожертвованиями из чужого кошелька без согласия на то хозяина. Прохожие, проходя под окнами, кричали, чтобы их не облили помоями. И над всем этим бедламом висел удушливый запах тухлых яиц.
Тимофей вновь вышел на пристань подышать свежим воздухом. Потолкался меж торговых лавок, а заодно узнал про Лоя.
Сойдя по лестнице на берег, пошёл вдоль каменной стены портового склада и вскоре город Ватерфол остался позади.
Песчаная коса резко оборвалась и пришлось карабкаться по обломкам скал, прежде чем впереди показалась уютная бухточка с узким проходом, который напоминал горлышко бутылки. Перевёрнутый шлюп лежал меж двух громадных валунов. Дыра в днище тщательно заделана, а с кормы свисала верёвочная лестница. Неподалёку ухоженный огород, загон с овцами и куры, копошащиеся в песке.
- Эй, юнга, стой на месте, а то продырявлю – раздался окрик и для убедительности рядом с ухом Тимофея просвистела стрела – Зачем пожаловал, только говори коротко.
- У меня письмо от Кливериуса – заикаясь, объяснил Тимофей и достал измятый, промоченный, высушенный клочок бумаги – Извините, что в таком виде.
- Разбитая мачта всё еще скрипит на своей одной ноге – и голос добавил – Повернись и давай потолкуем.
Тимофей опустил руки и обернулся. Рядом стоял худой длинный в коричневой куртке, кожаных штанах и в сапогах человек. В зубах, распространяя аромат, торчала трубка, вырезанная из бивня моржа. Правая рука держала арбалет, приготовленный к стрельбе, а левая несколько болтов. Глаза с прищуром рассматривали гостя.
Лой, а это был именно он, бегло просмотрел послание и почему-то с тревогой поднял голову к небу. Вишнёвые облака неспешно собирались в одну огромную зловещую тучу.
- Давай, помоги – и принялся ловить птиц и сажать их в большую плетеную сумку, после чего отнёс в пещеру, что находилась неподалёку.
И как только последняя овца была спрятана в убежище, небо буквально раскололось надвое и прибрежные скалы начали оплавляться, словно свечи от огня.
Жёлтые с голубыми всполохами электрические разряды били в землю, оставляя дымящиеся плеши сожжённой травы, а в воздухе образовалась гигантская воронка, из которой посыпались различные предметы, точно из рога изобилия.
Из носа закапала кровь и Тимофей свалился на бок.
- Юнга – услышал он и открыл глаза.
Над ним склонился улыбающийся Лой: - "Сегодня ловцам будет много работы, я тоже кое-что насобирал".
На ватных ногах, Тимофей дошёл до вырванного с корнем дуба и, тяжело дыша, прислонился к стволу.
- Вот, совсем неплохая вещь – похвастался Лой, показав электрический утюг – Кузнец обязательно даст шесть золотых.
Тимофей позабыл про боль. В который раз судьба преподносит ему сюрприз. И тут он начинает сопоставлять все, что с ним произошло за месяц и от внезапной догадки, содрогнулся.
Вспомнился сразу научный журнал. В нём говорилось о том, что на планете якобы существуют "дыры времени", способные перенести в другое измерение….
- Ну, что больше не штормит – спросил Лой и подал кружку, наполненную какой-то жидкостью – Выпей, полегчает.
Запах такой, что его невозможно выразить словами. Тимофей одним залпом опрокинул кружку и в животе сразу забурчало, но зато голова прояснилась и боль поутихла.
- Давай выкладывай, зачем тебе понадобилась Мертвая река – произнёс Лой и принялся чистить рыбу.
Тимофей всё повторил, что рассказывал старому пирату, ничего не утаив. А зачем? Если не поверит, то сочтёт за сумасшедшего, а если наоборот, то поможет.
Лой же, выслушав, начал чего-то бормотать себе под нос, то и дело втыкая в мокрый песок нож. Наконец, он ополоснул выпотрошенную рыбу в воде и сказал:
- Мы с Кливериусом брали на абордаж больше десятка кораблей, так что он мне фальшивый жемчуг не подсунет и, рассмеявшись, добавил – Ты случайно не из тех путешественников, что сказки сочиняют, а потом их на базарной площади толпе рассказывают.
Весь остаток дня Тимофей спрашивал насчёт плавания по Мёртвой реке. Но Лой всякий раз говорил, что пока размышляет, брать ли юнгу на свой борт, или отправить его обратно к мамочке, а то просто отмалчивался.
Идти в Ватерфол и искать себе жильё у Тимофея не было желания и он остался, тем более Лой был рад лишней паре рабочих рук. Великий Смерч повредил некоторые строения в его хозяйстве и нужно было их привести в порядок.
К полуночи все работы закончены. Тимофей сидел на прибрежном камне, уплетал за обе щёки жареную рыбу и наблюдал, как ловцы из города ныряют и достают со дна бухточки диковинные для себя предметы обихода двадцатого века.
Один мальчишка подбежал и, азартно крича, попытался ему продать магнитолу. Еле отбился от него.
На следующие утро Лой наотрез отказался брать Тимофея в Ватерфол, объяснив, что всё сам уладит.
И Тимофею пришлось остаться и вести домашние хозяйство, заодно почистить маленький пляж от мусора. К вечеру вернулся Лой, который выпил сразу несколько кружек солоноватой воды.
- Ух, и жара – произнёс он и, отломив от чёрного хлеба кусок, принялся жадно жевать – Посудину нашёл, сторговался за десять золотых, так что давай собираться.
Через некоторое время Тимофей по трапу взошёл на небольшое одномачтовое судёнышко. Даже первого взгляда было достаточно, чтобы понять это простая рыбацкая лодка.
- Ничего, наш "корабль" выдержит плавание – усмехнулся Лой и топнул для уверенности по палубе.
Парус наполнился ветром и лодка легко взяла разбег. Обогнули выдающейся далеко в залив Бурь мыс, на котором стояли развалины старой крепости, прошли вдоль лесистого берега и вошли в устье Мёртвой реки.
- Ничего особенно, только названия жутковатое – подумал Тимофей и подошёл к борту.
По корпусу скользил пенистый след. Вода мутноватая, но и через неё можно было разглядеть дно, поросшее буроватыми водорослями.
На четвёртые сутки плавания лесистые берега сменили гранитные скалы. В них река за столетия пробила замысловатое русло, которое вскоре вырвалось из каменных тисков на холмистую местность.
- Послушай, почему, мы должны ночью плыть, а днём отдыхать – как-то спросил Тимофей на одном из привалов.
- Юнга, а не испугаешься – и Лой подбросил в костёр несколько сухих веток.
Тимофей отрицательно покачал головой, рот был занят пережёвыванием каши.
На ночное небо выкатилась желтоватым клубком луна. Неподалёку ухнул филин, словно предупреждая о чём-то.
Лой из мешочка достал щепотку светящегося лилового порошка и посыпал под ноги каждому
- Стой на нём – прошептал он и прислушался – Идут, слышишь, шлёпают.
Поначалу Тимофея всё это немного рассмешило. Но когда из воды появилась эфемерная фигура и направилась к нему, стало не до смеха.
Призраки подходили, разглядывали их своими остекленевшими глазами и вновь отходили. Один из воинов взмахнул мечом, Тимофей сжался, ожидая страшный рубящий удар. Но его не последовало, солдат поиграл оружием и растворился в воздухе.
- Сколько стоять – спросил Тимофей. В его глаза ужас и непонимание всего происходящего.
- До утра – и Лой переступил с ноги на ногу – У тебя ещё есть, юнга, желание причаливать на ночь к берегу.
- Не-е-е-т – Тимофей старался выглядеть молодцом, но зубы всё громче и громче отбивали чечётку.
С первыми лучами восходящего солнца призраки ушли обратно в реку. Тимофей от усталости повалился на землю, его тело одеревенело и он не мог даже пальцем пошевелить.
А Лой попрыгал немного, разжёг потухший костёр и приготовил из солоноватого теста лепёшки.
- Давай отсюда убираться – предложил Тимофей и заметил улыбку на лице своего проводника – Если ты привык встречаться с духами умерших, то я нет!
Река всё так же неспешно несла свои воды на северо-восток. Зелёные пятна леса постепенно желтели, а берега превращались в болота.
Казалось, что их путешествие так и закончится без приключений, если не вспоминать ночное шествие призраков.
Но в один из дней река неожиданно совершила большой круг вокруг столовой горы и неистово понеслась прямо в зияющую пасть пещеры.
- Держи руль – крикнул Лой и одним взмахом топора срубил мачту и вовремя, лодка нырнула в черноту.
Свод то увеличивался, то заставлял ложиться прямо на дно. Волны яростно набрасывались на неуправляемое судёнышко и бешено им вертели. Стремительный поток всё дальше и дальше уносил лодку вглубь пещерного лабиринта.
- Ты как юнга – прокричал Лой, черпаком выливая за борт воду.
Тимофей отмахнулся и обернулся. Нарастающий гул приближался с быстротой летящей стрелы. Водопад подхватил лодку и швырнул в пустоту, заглушив своим рёвом крики людей.

ГЛАВА 5
Чёрная башня
Река выбросила на камни человека, одежда изодрана, тело изранено. К нему приблизилось громадное пучеглазое ракообразное существо с шиповидным отростком на спине и потащило в свой грот. Сдавливающая хватка клешни привела в чувство Тимофея.
Схватил камень и удачно запустил, попав в глаз. Рак на мгновение приподнялся на своём широком хвосте, а затем закружился на месте, выпустив добычу.
Тимофей, спотыкаясь, бросился по склону наверх. Весь остаток дня провёл на вершине, а с наступлением сумерек спустился обратно. На белом песке зеленело большое пятно крови.
- Видно уполз – решил Тимофей и до восхода солнца обшарил каждую заводь, каждый прибрежный куст, но нигде не нашёл Лоя. Что с ним – спасся или нет – неизвестно.
Оставаться на большее время рядом с гротом, откуда доносилось постукивание рогового панциря раненного рака, не хотелось. Надеясь, что он ещё повстречает друга, Тимофей побрёл вдоль реки, которая вновь ушла под известняк, проделав в нём для себя туннель. Пришлось перевалить через седло горы, рискуя сорваться в пропасть.
И вот перед ним до самого горизонта раскинулась пустыня. По барханам, шустро перебирая лапками, бегали ящерки, то и дело закапываясь в песок.
Незаметно, словно одно мгновение, пролетели дни, которым потерял счёт. Падал, поднимался и снова падал. Губы потрескались и покрылись корочкой, ступни обожжены, горячим песком, глаза ничего не видят, лишь размытые очертания. И когда в очередной раз опустился на колени услышал лошадиный храп.
- Это конец – и Тимофей завалился на бок.
… Вода прохладная, живительная. Он купается и с упоением пьёт её, пьёт не останавливаясь. Но внезапно она испаряется и поднимается облаком к небу…
Тимофей вскрикнул и открыл глаза. Лежит на кушетке в просторном шатре. Вот полог приподнимается и входит человек. На нём джериди под которым виднелся халат, перехваченный расшитым золотым орнаментом поясом.
- Приветствую тебя, о, чужестранец – тихо произнёс вошедший и, устроившись на шелковых подушках, взял с серебряного подноса несколько ягод янтарного винограда – Что тебя привело в наши края.
- Даже не знаю с чего начать. Я столько раз рассказывал свою историю, что окончательно запутался и уже не верю самому себе. Быть может, действительно, я всё сам придумал и ничего не было – прошептал Тимофей и из пиалы глотнул горячего чая, что преподнесла ему юная особа с закрытым кисеёй лицом.
- Кто развеет наши сомнения, как не мы сами – философски заметил хозяин шатра – Поправишься, и я покажу тебе путь, который поможет тебе в твоих поисках, а пока отдыхай. Надира позаботится о тебе, а у меня дела, надо караван собрать в город.
Постоянный уход и забота сделали своё дело. Тимофей сначала по шатру начал ходить, а потом в сопровождении Надиры впервые покинул его.
Оазис в раскалённой до бела пустыне. Пальмы своими широкими листьями прикрыли от палящего солнца голубое зеркальце водоёма, по краям, которого росла бледно-зелёная трава. Шатры караванщиков расположились рядом, образовав круг. Навьюченные верблюды стояли в тени пальм, возле них суетились люди - последние приготовления перед нелёгким переходом через пески.
К вечеру пришёл башамар и очень был доволен, что гость уже на ногах, а значит, пора каждому идти за звездой своей судьбы.
Он привёл Тимофея к верблюду, помог правильно устроиться в своеобразном седле и на прощанье сказал: - "Провизии и воды тебе хватит, ехать не долго, всего лишь полный круг солнца и луны – и, показав на зарево, что полыхало на сумеречном горизонте, продолжил – всегда смотри на танцующий огонь и не заблудишься.
Монотонно раскачиваясь в такт верблюжьего шага, Тимофей тронулся в путь. То тут, то там стали попадаться чахлые кустики, а затем плеши пожухлой травы. Пустыня медленно отступало под натиском растительности.
К полуночи, когда луна пролила свой серебристый свет на землю, он подъехал к лесу. Могучие словно великаны возвышались вековые дубы, под их громадными кронами и заночевал.
На следующее утро обнаружил, что пропал верблюд. Покричал, позвал, как учил караванщик и ничего, лишь птицы трели выводят на ветвях. Делать нечего, собрал в телли пожитки и отправился дальше.
Закончилась дубовая роща, а за ней открылась равнина, будто опалённая дыханием дракона - Пепельная пустошь.
К концу дня он подошёл к огненному озеру, посреди которого на неприступной скале возвышалась Чёрная башня. Её полированные камни матово поблёскивали во всполохах огня. Нестерпимый жар обжигал и пришлось, отойти подальше. И тут послышался всплеск и в берег уткнулась лодка. На корме с длинным шестом стоял скелет. Он улыбнулся своим жутким ртом и жестом пригласил взойти на его утлую посудину.
- А я не стану его приятелям – подумал Тимофей, приняв приглашение.
Лодка медленно плыла по огненному бушующему озеру и уже не было того пекла, который наблюдался на берегу, больше всё это походило на какую-то иллюзию.
Впереди убегающая к бело-розовым облакам лестница. Как только Тимофей выскочил на первую ступеньку, лодка растворилась в красном мареве.
Поднявшись наверх, остановился перед ажурно плетённой кованой решёткой, которая медленно распахнулась на две половинки, пропуская его.
В полумрак погружена зала, лишь мраморные колоны освещены светло-бирюзовым светом, гулким эхом раздавались шаги. Что-то неуловимое коснулось его руки и прозвучал вкрадчивый голос: - "Не ищи меня, я повсюду и нигде".
- Интересно – и Тимофей оглянулся, за спиной кто-то стоял, но сейчас никого – Разреши мою загадку.
- Она проста и сложна одновременно – произнёс Хранитель Чёрной Башни и продолжил – Когда-то один Чёрный Колдун, желая Всевластия, сдвинул одну из точек Времени и Единое Пространство получило трещину, в которую теперь иногда просачивается Ваш Мир, нам параллельный. Местные жители этот выбрасывающийся поток, в который ты попал, прозвали Великим Смерчем.
- И что обратно никак – почему-то насторожился Тимофей.
- Рождение и Смерть, а между ними Жизнь, так и у пути имеется начало и конец. Иди в Серебряный Храм, что построил Белый Маг после победы на Тёмными Силами, там твоё Будущее.
- Туманно, но хоть так объяснили – подумал Тимофей и вышел из залы.
Вернулся к огненному озеру и паромщик вновь его переправил на берег Пепельной пустоши, на прощание, помахав костяшками кисти руки.

ГЛАВА 6
Серебряный Храм
Тимофей, не оборачиваясь, пошёл на северо-восток, поднимая клубки серого пепла
На исходе провизия, что дал караванщик. Всего лишь четыре лепёшки и наполовину заполненный водой бурдюк.
Горизонт поначалу пожелтел, а затем позеленел, радуя глаз маленькими кустиками с лиловыми цветочками.
Подходя к обмелевшей реке, увидел покосившейся дом, забор в некоторых местах сгнил и развалился. На крыльце сидел старик, его одежда пестрела заплатками, деревянные башмаки привязаны к ногам длинным узким кожаным ремешком. Лицо и руки, сморщены и похожи на сгоревшую бумагу.
- Какая надобность толкнула тебя человече на столь долгий путь – проскрипел он и поднялся навстречу нежданному гостю.
И Тимофей засомневался в немощи деда. Его могутная стать говорила, что перед ним воин и, несмотря на преклонные лета, он всё ещё может в единоборстве и на мечах уложить дюжину молодцов.
- Ищу Серебряный Храм – неожиданно для себя прямолинейно ответил Тимофей.
- Обычно начинают с обходных дорожек, а ты нет, и мне это нравится – и старик положил на плечо свою ладонь, отчего пришлось немного охнуть, так она была тяжела – Не буду спрашивать "зачем" у каждого своя на то причина, но только не все возвращаются с гор Семи ветров. Я вот там побывал и решил неподалёку обосноваться, потому что прежний мир, в котором жил, слишком мелким показался после увиденного мною. Отдохни у меня, ночью в здешних местах нечисть гуляет.
Сумерки сгущались и начал накрапывать мелкий дождик. И Тимофей с удовольствием принял приглашение.
В маленькое окно заглянула луна. Ужинали молча, не проронив ни одного слова. И лишь, когда стали укладываться на лавках спать, к нему подошёл старый воин: - "Вот возьми, для тебя подойдёт. Главное громче кричи и размахивай яростно перед носом противника и будешь, цел" – и он подал палаш.
Лезвие блеснуло при свете свечи. Тимофей незамедлительно сделал несколько взмахов, чем порадовал старика, который улыбнулся.
Поднялись с первыми лучами солнца. Позавтракали квасной похлёбкой и Тимофей, попрощавшись, направился вдоль каменной гряды, что неприступной стеной тянулась по степи и упиралась в болото Забвения, именно за ним и начинались горы Семи ветров.
К полудню устроил привал. Прислонившись к мшистому валуну, неспешно жевал чёрный хлеб, запивая терпким настоем из трав.
К вечеру подошёл к болоту Забвения. До самого горизонта разлилось тёмно-сизое пятно. Шелестел, словно перешёптываясь меж собой камыш, слегка покачиваясь. На кочке лягушка, уставившись своими глазищами, смотрела на него. Из "окна" поднялся газовый пузырь и с тихим треском лопнул, распространяя по округе зловоние.
Попробовал носком сапога почву, она зашевелись и проступила вода. В другом месте то же самое.
- Вот и всё – и Тимофей развёл костёр, но спать не пришлось. Из тумана, что приполз с болота, слышались голоса, вспыхивали красноватые глаза, а костлявые руки всё время норовили схватить за одежду.
С первыми лучами восходящего солнца ночной кошмар прекратился и лишь липкая сонливость порой, напоминала о нём.
Тщательно обследовал топкий берег, но всё бесполезно – кругом трясина. И уже когда повернул обратно к домику старого воина, приметил среди пожухлой травы щит. Подошёл, а возле него ещё щит и оказалось, они положены так, что по ним можно идти, как по шатким мосткам.
- Невероятно – воскликнул Тимофей и по ржавым боевым щитам начал продвигаться вглубь болота Забвения.
Так добрался до острова, что находился в самом центре этих топей. За соснами укрылась хижина.
Открыл дверь и обомлел. На столе яства, о которых и слышать не приходилось. В животе заурчало и он набросился сразу на жареного поросёнка, потом на гуся и так пока всё не съел. Отвалился и тут же заснул. А, проснувшись, принялся за суп-пюре из печёнки вприкуску с рыбными пирогами.
Время словно остановилось в этой загадочной хижине. Тимофей поглощал все кушанье, а они и не убывали, будто кто-то ставил и ставил блюда на стол. Это превратилось в бесконечный конвейер, который ускорял с каждым часом свой темп и, казалось, что ничто его не остановит.
- Ещё вон ту колбаску и всё – сказал сам себе Тимофей и, потянувшись, свалился со стула.
Подняться не было сил. Решил проветриться. На четвереньках достиг двери, толкнул лбом, вывалился на крыльцо и скатился по ступенькам.
И был буквально ошеломлен происходящим. Снежинки медленно ложились на землю. Болото запорошено и кое-где был виден матовый ледок.
Тимофей протёр глаза, думал сниться, но нет, всё наяву. Уткнулся в лужу и отпрянул назад.
Жирное лоснящиеся лицо, поросячьи заплывшие глазки, толстое неповоротливое тело с торчащими ручками и ножками, огромный безобразный живот порвал все пуговицы и теперь выпирал наружу как пивная бочка.
- Это кто там – прошептал парализованный представленным отражением Тимофей. И в ту же секунду его вновь невидимая сила, подталкивая, заставила вернуться в хижину и взять студень из телятины.
- Не-е-е-ет! - закричал он и запустил тарелку об стенку. И сразу же ломящейся от обилия еды стол опустел.
С трудом, передвигаясь, вышел на улицу. Зима кружилась в снежном вальсе. Озорник морозец пощипывал за нос и щёки.
- Наелся на всю оставшуюся жизнь - подумал Тимофей, прежде чем его окутала пелена и свет померк.
Привело в чувство щекотание чего-то на лице. Открыл глаза. Большой жук, по-деловому жужжа, длинными усами исследовал находку, которая представляла на него исключительно гурманский интерес.
- Брысь - и Тимофей оттолкнул от себя любопытное насекомое, которое, расправив крылья, улетело.
Он поднялся и с радостью отметил, что его тело вновь приобрело прежнею стройную форму. Закутавшись в летний плащ от пронизывающего ветра, побрёл через бескрайнее замёрзшее болото Забвения.
Пурга его догнала у самого подножья гор Семи ветров. Пришлось срочно искать убежище. Забившись в пещерку, просидел в ней несколько дней, пока ненастье не утихло.
Тимофей бодро шёл по искрящемуся на солнце снегу, который весело поскрипывал под сапогами. Он понятия не имел, где находится этот Серебряный Храм, а подниматься по обледенелым скалам вверх не было никакого желания.
Ближе к полудню подошёл к висячему мосту. Под ним плыли кучерявые облака, окрашенные в розовато-голубой цвет заката.
Осторожно, пробуя каждую неширокую доску, начал движение. На противоположной стороне, когда осталось совсем немного нога, соскользнула и он полетел вниз.
Перехватило дыхание, сердце учащённо забилось, а в голове картина всей его жизни, как в замедленном кино.
Удар потряс его и жуткий холод сковал тело. Вода хлынула в раскрытый от ужаса рот. Секунду спустя оглушённый падением Тимофей услышал рокот горной реки.
Окоченевшими руками задержал мимо проплывающее дерево и вскарабкался на него, которое развернулось и ветвями зацепилось за прибрежный куст. Тимофей перебрался на берег и, дрожа от холода, огляделся.
Ущелье настолько узкое, что бушующая вода билась о его неприступные каменные стены. И этот выступ, наверно, один из немногих, если не единственный, а чтобы выбраться отсюда, надо иметь навыки альпиниста.
- Как говорится, приехали, даже косточек моих после смерти никто не найдёт - Тимофей зло пнул гальку и почувствовал на себе тёплое дыхание.
Подошёл к скале и собрался, было уже провести по листьям вьюна пальцами, как они утонули в них. Словно ошпарившись, выдернул руку - всё в порядке никаких повреждений. Попробовал ещё, а потом и голову опустил в камень, будто в воду.
- Голограмма - изумился Тимофей, когда за ней обнаружил вырубленную лестницу, ведущую куда-то наверх.
Крутые ступеньки спиралью поднимались верх и вскоре вывели на площадку. И взору предстал Серебряный Храм величественное сооружение. Из плит яшмы выложено огромное четырёхугольное основание, на котором возлежал громадный, будто глобус шар, покрытый серебристыми чешуйками. На его вершине без видимой поддержки парил металлический диск.
А неподалёку гранитные титаны, держали канаты подвесного моста, именно с него совсем недавно он и совершил свой головокружительный полёт.
Обошёл со всех сторон и никаких намёков на дверь. И тут вспомнил про голограмму и спустя некоторое время нашёл вход.
Изнутри шар освещался зеленоватым светом, по окружности пола рубиновой мозаикой нанесены таинственные магические знаки, а в центре большой металлический цилиндр.
Внезапно он открылся, будто приглашая войти. А на куполе вспыхнули оранжевыми огоньками все созвездия вселенной.
Тимофей недоверчиво подошёл и встал в нишу, ощутив себя карандашом в тесном пенале, который закрыли.
В тело принялись вгонять электрические иголки, потом от него стали отрезать по маленькому кусочку и напоследок его словно снаряд запустили по световому туннелю с невероятной скоростью.
Вспышка и Тимофей сидит на скамейке автобусной остановки, с дико раскрытыми глазами и с чувством, точно его только что вновь собрали как детский конструктор из отдельных деталей.

ЭПИЛОГ
За высоким бетонным забором от городской суеты спряталось серое одноэтажное здание.
- Евгения Сергеевна, я, как и обещал, начертил карту, не потеряйте, она вам может пригодиться в любой момент - заглянул в ординаторскую пациент и положил на стол карандаш и листок бумаги.
- Спасибо, Тимофей. Я обязательно посмотрю, а сейчас пора на укол - поблагодарила врач и позвала санитара. А сама развернула сложенный пополам тетрадный листок.
На нём холмистый рельеф, кружочками обозначены города Эдин, Алебардос, Ватерфол, контуром остров Итт на море Тысячи Гроз, Безымянный архипелаг, Мёртвая речка, Пепельная пустошь, Чёрная башня и всё это соединяла извилистая пунктирная стрелка, которая останавливалась в горах Семи Ветров на кресте под названием Серебряный Храм.
"Может быть, эта калитка его и существует, как знать" - и Евгения Сергеевна, налив себе чашечку чая, подошла к окну.
По тенистым аллеям больничного сада под присмотром санитаров после завтрака прогуливались душевнобольные, тихо меж собой разговаривая. К некоторым из них подходили медсёстры и уводили их на дневные процедуры.

В 1482 году у подножия горы Цукимацуяма («гора ожидания луны») был построен двухярусный дворец Хигасиямадоно («дворец в восточных горах»), перед которым известный мастер Санъами соорудил сад с прудом в центре. Ни в одном из столичных садов не было такого большого количества деревьев и больших камней. Вокруг сада располагались 12 строений. Изысканная простота построек прекрасно гармонировала с окружающим пейзажем. Всё вокруг, как свидетельствуют воспоминания современников, отражало вкусы и духовный мир сёгуна из дома Асикага - Ёсимаса (1438-1490), сформировавшийся под влиянием веры в Чистую землю Будды Амида и идей дзэн-буддизма.

Сюда приезжали поэты, художники, ценители прекрасного. Чайное действо, подбор ароматов при сжигании благовоний, составление букетов и занятия каллиграфией составляли основной смысл жизни удалившегося от дел сёгуна. Местом встреч был павильон Тогудо- строение, похожее на жилой дом в стиле сёин дзукури. Особенно была любима сёгуном небольшая, в четыре с половиной татами комната Додзинсай («любить одинаково и друзей, и незнакомых»).

Многое из того, что сегодня в японской культуре воспринимается как традиционное, развилось здесь, в Хигасиямадоно. Существует даже выражение «культура Хигасияма». Сохранился от тех времен и культурный шедевр, известный сегодня как Серебряный павильон - Гинкакудзи.

Золотой павильон в Киото - это буддийское святилище, в котором хранятся мощи Будды. Серебряный павильон - это храм богине Каннон.

После смерти Ёсимаса здесь был создан монастырь, который, согласно завещанию, назвали посмертным именем Ёсимаса - Дзисёдзи. Официально монастырь называется Тодзан Дзисёдзи («монастырь Дзисёдзи в восточных горах»), но свою известность в Японии и за её пределами он получил как Гинкакудзи.

Как и другие монастыри в Киото, Гинкакудзи не один раз горел и разрушался, и сегодня сохранились лишь два из его зданий - храм Каннон, который и есть так называемый Серебряный павильон, и Тогудо.

Серебряный павильон - это двухъярусное сооружение под изогнутой четырёхскатной крышей. Помещение первого этажа, которое называется «Дворец сердца пустоты», напоминает внутреннюю часть жилого дома. Второй этаж - «Храм наплывающих звуков», представляет собой зал дзэн-буддийского храма, в котором хранится скульптурное изображение богини Каннон.

Верхний ярус снаружи покрыт тёмным лаком. Каково было намерение создателей этого столь изысканного в своей простоте сооружения, сегодня никто не знает. Возможно, его собирались посеребрить.

Есть предположение, что идея оставить сооружение непосеребренным родилась позже и заключалась в том, чтобы противопоставить его Золотому павильону. Ведь золото - это ян, светлое начало, а серебро - инь, тёмное. Таким образом, внешний «тёмный вид» храма и, казалось бы несоответствующее ему название «Серебряный павильон» выражают одну и ту же идею.

На эту мысль наводит и название горы, возле которой расположен Гинкакудзи - Цукимацуяма («Гора ожидания луны»). Луна тоже считалась инь. А солнце - ян.

Идея любования луной, лунным светом лежит и в так называемой Гинсядан («море серебряного песка») - раскинувшейся перед Серебряным павильоном площадке, сооруженной из серебристо-серого песка. Песчаная поверхность рассечена бороздками, которые символизируют волны на воде. Вода это инь. Песчинки, сверкающие под лунной ночью, отражают свет и «подсвечивают» храм и сад.

Возле площадки Гинсядан из такого же серебристо-серого песка сооружен довольно большой усечённый конус - Когэцудай («помост для встречи луны»). Предполагают, что Когэцудай был сооружен в память о помосте, с которого Ёсимаса любовался луной.

Хижина моя

У подножия горы

"Ожидание луны" -

Это тень, которую бросает

Луна, клонясь к западу

Стихи написанные сёгуном Ёсимаса в переводе Майи Герасимовой.

Узкая тропинка отделяет площадку Гинсядан от сада для прогулок, а не только для любования. Сад расположен вокруг пруда «Парча и зеркало». Название пруда очень точно отражает его своеобразие: отражения на зеркальной поверхности воды зелени кустарников и деревьев, растущих вокруг пруда, создают впечатление отраженной в зеркале переливающейся парчи.

Сад Гинкакудзи - не только красивая территория вокруг пруда и Серебряного павильона. Он совершенно естественно «выплёскивается» на склон горы, у подножья которой расположен. Предстающие взору огромные камни на обрыве, тонкая, светлая струя водопада и гигантские деревья - всё взаимно подчеркивает особенность друг друга: мощь, которая таится в камнях, прозрачность воды, изысканные формы крон деревьев. Всё это вызывает чувство восхищения красотой и многообразием природы, заставляя забыть о том, что весь сад является рукотворной работой мастера того времени.

При кажущейся естественности, в саду Гинкакудзи продумано всё - от каждого камня до дерева. Сад Гинкакудзи устроен так, что с каждым шагом взору открывается новая картина: меняются не только первый план, но и второй, и третий. Показывается из-за кустов пруд, поворачивается другой стороной камень, наконец, чудесным образом смещаются и по-новому открываются даже самые далёкие холмы и горы.

Коллектив ООО «Фудзи Трэвел» выражает признательность и благодарность за предоставление авторского материала из книги «Киотоский альбом: история, культура, традиции» старшему научному сотруднику Института востоковедения РАН, кандидату филологических наук - Герасимовой Майе Петровне.

(с) М.П. Герасимова; (с) Институт востоковедения РАН. 2002 год.

Тайланд имеет множество буддийских храмов, но есть несколько из них, которые существенно отличаются от большинства из них. Серебряный храм относится именно к таким. Он сделан по всем тайским традициям, но имеет необычный цвет. Храм полностью покрыт металлом, а на его стенах высечены посеребренные картины религиозной направленности. Находится серебряный храм в Чиангмае и посмотреть на него может любой желающий.

Серебряный храм входит в состав храмового комплекса, на территории которого также находит еще один храм в обычном тайском стиле и музей. Вся территория ухоженная, вдоль храмов проходят дорожки, по которым приятно гулять.

Построен храмовый комплекс в 16 веке, но выглядит он достаточно хорошо, как будто был сооружен совсем недавно. Дело в том, что на протяжение многих лет храм подвергался нападениям и его растаскивали по кускам. Поэтому его часто реставрировали и сейчас все здания выглядят, как новые.

Сам Серебряный храм не является главным зданием. Он представляет собой лишь пристройку к главному буддийскому храму. Но главный храм выглядит совершенно обычно, поэтому вызывает мало интереса у туристов, чего не скажешь о Серебряном храме. Он даже в пасмурную погоду блестит на солнце, завораживая своей красотой и необычным внешним видом.

Внутри храм тоже металлический с большим количеством посеребренных картин, на которых изображен Будда, его ученики и значимые сцены его жизни. В конце храма располагается главная статуя Будды золотого цвета, у ее подножия тайцы молятся и ставят свечи.

Интересным фактом является то, что заходить вовнутрь Серебряного храма запрещено женщинам. Об этом гласит табличка у входа. Гулять около храма можно, а заходить в него нельзя.

На территории Серебряного храма находится мастерская, в которой изготавливают металлические картины. При желании вы можете понаблюдать за этим процессом и даже записаться на курсы по изготовлению таких картин.

Время работы

Серебряный храм открыт для посещения в светлое время суток. Вход абсолютно бесплатный, но пожертвования всегда приветствуются. Во вторник, четверг и субботу с 5:30 до 7 вечера проводятся организованные встречи с монахами, где каждый может задать им свои вопросы. Общение проходит на английском языке. Такие встречи доступны для все желающих.

Как добраться?

Серебряный храм располагается на пересечении улиц Singharaj и Rajdamnern, рядом с южной стороной квадрата. Ориентиром может служить статуя коровы. От нее следует повернуть направо и двигаться прямо, пока не доедете до храма.

Серебряный храм на карте

Точное расположение храма смотрите на этой карте.

На тайском языке храм называется Ват Шри Супхан (Wat Sri Suphan). Он выполнен в традиционном стиле северных тайских храмов, однако его отделка поражает воображение. Весь храм как внутри, так и снаружи покрыт металлическими посеребренными чеканными картинами, на которых объемно изображены важные сцены из жизни Будды и классические бытовые зарисовки. Даже если вы окажетесь здесь в пасмурный день, Серебряный храм встретит вас невероятным лунным блеском, впечатляющим и ослепляющим. Впечатляет не только внешний вид, но и энергетика храма. Сколько человеческой любви и труда вложено в эти сотни удивительных картин, над каждой из которых мастера работали по нескольку месяцев!

Сам Ват Шри Супхан достаточно старый, он был построен в период между 1495 и 1515 годами. Изначально он был полностью выполнен из чистейшего серебра, но в период бирманского нашествия на север Таиланда несколько раз его грабили и пытались разрушить. Теперь мы может видеть полностью отреставрированный храм, который максимально повторяет оригинальную задумку. Внутренние помещения вихарна (центрального здания общего доступа) были расписаны талантливыми художниками из Австралии и Великобритании, которые в течение нескольких месяцев работали здесь совместно с тайскими мастерами.

На территории храма находится каменная плита возрастом более 500 лет с вырезанными на ней надписями на языке Фаак Кхаам (Faak Khaam), который являлся родоначальником языков Ланна (Lanna) и Кум Муанг (Kum Muang).

Духовным центром Вата Шри Супхан является Серебряный убосот, полностью выполненный из посеребренных металлических картин. Серебро олицетворяет лунную энергию Инь - матери и родоначальницы всего. Внутри убосота проходят все самые важные буддийские церемонии, но, к сожалению, согласно буддийским правилам, вход для женщин сюда строго воспрещен.

Ват Шри Супхан какое-то время активно сотрудничал с Королевской Школой Канджанабхисек (Kanjanabhisek Royal School), которая более 20 лет функционирует в Бангкоке по инициативе Ее Величества Королевы Сирикит и обучает молодое поколение более чем 26 тайским ремеслам. Сейчас на территории Серебряного Храма действует как производство серебряных и металлических чеканных картин, так и обучающие курсы. Сохранение древних традиций крайне важно для Таиланда, и страна всеми силами старается не потерять ценные знания, накопленные народом за столетия. Лучшим мастером Вата Шри Супхан признан Кхун Камолпан (Khun Kamolpan).

В целом на юге Чианг Мая сосредоточены мастерские местных ремесленников, специализирующихся на выплавке металла, работе с серебром и на чеканке. От Вата Шри Супхан начинается улица серебряных мастеров под названием Вуалай (Wualay), на которой расположено множество магазинов с серебряными изделиями ручной работы, которые действуют каждый при своей мастерской. Здесь можно не только приобрести украшения, но и стать учеником ювелиров, которые считаются лучшими на севере Таиланда. Северное серебро славится как по всей стране, так и за ее пределами по Юго-Восточной Азии. Кстати, каждую субботу на улице Вуалай проходит традиционный ночной рынок, на котором представлены различные товары ручного производства, а также блюда северной и центральной кухни Таиланда.

По вторникам, четвергам и субботам с 17:30 до 19:00 в Серебряном храме проходят встречи с монахами или «Monks Chat», посетить которые может любой желающий. Монахи с удовольствием расскажут о буддизме и местной культуре и обычаях, а также ответят на интересующие вопросы. Общение проходит на английском языке и, если вы им владеете, на тайском. Посещение таких встреч абсолютно бесплатно.

Вход в Серебряный храм также свободный, но не возбраняется оставить здесь пожертвование на приемлемую для вас сумму.